Ганнибал великий - Страница 111

111

Напротив землянки стояла все та же телега, а вокруг нее на лошадях сидели воины Иседона. Греков, прискакавших недавно, Леха так и не увидел. Видно уже убрались к себе, обговорив все дела. Мысль сбежать прямо сейчас он отогнал. Ноги еще были ватные, а от этих молодцов на конях так просто не убежишь. Как ни крути, тоже скифы.

— Лезь в телегу, — приказал старший, — пора. Я тебя сам обещал доставить.

Едва Леха, кое-как, постанывая и всем видом изображая слабость, залез, перевалившись со связанными руками через боковину, как тот же воин примотал его ногу ремнем к телеге. «Хорошо, что одну, — подумал Леха, устраиваясь на отсыревшей соломе, — и на том спасибо».

Сидевший рядом со старшим возница стегнул лошадь, и телега с эскортом из восьми всадников медленно выехала с опушки леса. Некоторое время они передвигались меж деревьев, и Леха лежа изучал кроны, обдумывая план побега. Но вскоре деревья закончилась, а дорога пошла вниз с холма, поросшего лишь высоким кустарником. Чуть приподняв голову, пленный морпех увидел далеко впереди множество холмов, а на горизонте тонкую полоску голубой воды и несколько крохотных белых парусов на ней. До моря действительно было рукой подать.

— Куда везете-то? — уточнил морпех, разглядывая нож, торчавший сбоку из-за ремня у старшего, одетого в кольчугу.

— В Истр везем, — не стал отпираться старший, и, обернувшись, даже ехидно подмигнул Ларину, — там тебя давно греки дожидаются. Хорошие деньги за твою голову пообещали, едва узнав, что ты гостишь у Иседона.

Леха хотел было пристыдить этих скифов, предавших свою родную кровь, а потом подумал: «Да какая я им родня? Им кто денег больше заплатит, тот и родня. Совсем они здесь от рук отбились. Правильно Иллур решил эту землю завоевать. Если с греками повелся, добра не жди, сам гнить начнешь. Дал им последний шанс, а они отказались. Теперь порядок здесь надо навести. Так и скажу ему… когда выберусь».

— А зачем я им понадобился? — решил поддержать разговор Леха, на свежем воздухе быстро приходивший в себя, и вертевший головой по сторонам в поисках путей спасения.

— Не знаю точно, — отозвался словоохотливый начальник охраны, — Но, там, говорят, несколько кораблей из Тиры стоит, что ваш флот недавно пожег. Так вот их капитаны ждут, не дождутся, когда с тебя живого можно будет кожу содрать. Да и еще имеются желающие отомстить. Иседон на тебе хорошо заработает, да и мне кое-что перепадет. Так что, думаю, казнят тебя, но перед тем пытать еще будут. Они это любят. Очень уж хитроумные греки в этих вопросах. Я вот не так давно был в Истре, видел, как воров пытали…

И начальник охраны пустился в очень долгий и увлекательный рассказ о многочисленных машинах, которые создали греческие мастера, для того чтобы тянуть из людей жилы, разрывать позвонки и разламывать кости, чтобы человек подольше не умирал, ощущая мучения. У Лехи от этих рассказов настроение, понятное дело, не улучшилось, но зато родилась лютая злость, и мозг заработал с удвоенной силой. Но случая все не было.

Так прошло немало времени. И воздух опять понемногу начал темнеть. Повозка преодолела небольшое поле, вновь въехав в лесок. За новым поворотом неожиданно открылся глубокий овраг, с обрывистым краем, и телега заскрипела вдоль него. Утомившиеся от долгой дороги, возница и старший, кемарили на ходу, изредка поглядывая на смирного пленника. Всадники, тоже разморенные за день на солнцепеке, отстали метров на пятнадцать. Шестым чувством Ларин понял, — надо действовать. Скоро побережье, а там земли греков, и другого шанса может не быть.

Резко согнувшись, Леха сел, протянул вперед связанные руки, выхватил цепкими пальцами кинжал из-за пояса у старшего и, зажав его между ладонями, с силой полоснул своего конвоира по шее. Кровь брызнула во все стороны и алым потоком заструилась под кольчугу, а старший кувырнулся вперед, так и не поняв, что случилось. Возница в ужасе отпрянул, но вторым резким движением морпех вогнал ему острие кинжала прямо в глаз. А потом, не обращая внимания на дикий вопль, что издал солдат, рухнувший под колеса телеги, стал разрезать ремень, которым был привязан к повозке.

Ремень был крепкий, но не широкий.

«Раз, два, три, — считал Леха быстрые проходы острого лезвия и стук сердца, спиной ощущая, как сдергивают „очнувшиеся“ конные свои луки и натягивают тетиву. Еще секунда и в спину ему вонзится сразу несколько стрел. — За меня им обещали много денег, — как-то отстраненно, будто и не о своей жизни подумал морпех, разрезая ремень, — это даст мне пару лишних секунд, но может и не сработать. Все, пора».

За мгновение до того как стрела ушла в полет, Ларин рассек последний сантиметр кожи и бросился в овраг, перекатившись через боковину. К счастью овраг был глубокий и поросший лесом. Бросившись вниз, Леха пролетел метра три, прежде чем с размаху больно ударился о каменистую землю и покатился дальше. Рядом впилось несколько стрел, но Леха изгибался как уж, стремясь ни на секунду не останавливаться, пока не прокатился еще метров пятнадцать и лишь там остановился, ударившись о дерево. Впитав в себя эту боль, морпех застонал, но заставил себя встать и бросился бежать по дну оврага. Тот склон, по которому Леха так быстро «спустился» до самого низа, был почти вертикальным, и его преследователи долгое время пускали стрелы вслед, пытаясь попасть в метавшегося внизу между деревьями человека. Но, когда Лехе удалось преодолеть первые сто метров, двое, издав боевой клич, ускакали вперед по дороге, а остальные спешились и попрыгали вслед за беглецом.

111