Ганнибал великий - Страница 76

«Слава богу, — подумал Федор, — иначе допрос бы продолжался».

— Так ты недавно попал в Карфаген? — новый вопрос все же заставил насторожиться морпеха.

— Да, — односложно ответил Федор, решив, что краткость, — сестра таланта.

— Но, ты хорошо изучил наш язык, — заметил пуниец, говоришь почти без акцента, как житель пограничных с Нумидией областей.

— Благодарю, — снова поклонился Федор, мечтая лишь о том, как бы ускользнуть из шатра командующего без последствий. Но, не вышло.

— Значит теперь ты, — вдруг воскликнул Ганнибал, — человек Магона Великого в моей армии?

Федор не знал, что ему делать от таких предположений, — радоваться или готовиться к виселице. Но Ганнибал неожиданно сменил гнев на милость.

— Что же, это не так плохо, что ты знаешь сенатора. Он богат и очень влиятелен. Его власть гораздо больше моей. Так, ты вхож к нему в дом? — вдруг перевел Ганнибал разговор в неожиданное русло.

Пуниец опустился в кресло, не дождавшись ответа. Федр молча кивнул.

— Это очень кстати, — добавил Ганнибал, оборачиваясь к столу с папирусами.

«И черт меня дернул за язык, — укорял себя морпех, — молчал бы себе в тряпочку, жил бы спокойнее. А теперь придумает еще какое-нибудь новое задание».

Предчувствие его не обмануло.

— Ты не поедешь в Капую, — вдруг заявил Ганнибал, — Ты поедешь в Карфаген. Вместе с моим братом. Сейчас я напишу ему письмо. А обоз вместо тебя оставят другие.

Спустя короткое время, Ганнибал протянул Федору новый свиток, гораздо меньше предыдущего.

— Пока мой брат Магон будет выпрашивать подкрепления в сенате, — заявил Ганнибал, — ты встретишься с Магоном Великим. Я возлагаю на тебя ничуть не менее важную миссию, Чайкаа. Ты должен уговорить своего покровителя помочь нашим делам. Это в его силах. Тем более, что у моей семьи много врагов в сенате. И его весомый голос может решить исход дела. А уж я в долгу не останусь. Ни перед ним, ни перед тобой. Так и передай ему.

— Но я не могу гарантировать, что встречусь с ним, — вяло попытался отказаться Федор, — я ведь простой солдат, а он сенатор. Вдруг Магон будет находиться в отъезде или не захочет встретиться со мной? У него ведь множество неотложных государственных дел.

— Твой покровитель сейчас в Карфагене, это мне доподлинно известно, — сказал финикиец, — а, узнав, что ты прибыл с посольством Ганнибала и хочешь встретиться с ним, он не откажет. Он ведь сам хочет знать все обо мне, хотя наверняка имеет здесь шпионов помимо тебя. А более важного государственного дела, чем победа над Римом сейчас нет. И он это понимает.

Федор слегка поморщился при слове «шпион».

— Так что, отправляйся немедленно, — закончил напутствие Ганнибал, — Ты поедешь в статусе помощника посла. Я дам вам три корабля. И хотя бы один должен прорваться сквозь римскую блокаду. Лучше, если это будет ваш корабль.

«Вот тебе бабушка и юрьев день, — неожиданно вспомнил Федор русскую поговорку, — впутался в историю. Впрочем, для начала надо добраться до Карфагена, проскользнув сквозь римский флот. Остальное потом».

— Разрешите мне взять свою часть золота из походной казны, — набравшись наглости, попросил Федор, — раз уж я все равно плыву в Карфаген, то заодно отвезу и свою награду домой.

— Что же, — усмехнулся неизвестно чему заметно повеселевший Ганнибал, — Зайди к казначею, возьми свое золото. Я распоряжусь. И помни, я жду вас с братом не позже, чем через месяц. Пусть боги хранят вас.

Незамедлительно посетив казначея Чайка выгреб из казны все полагавшееся ему золото, распределив его по трем не очень объемным, но приятно тяжелым ящикам. Казначей, дородный бородатый чиновник из военных, с удивлением наблюдал за манипуляциями командира двадцатой хилиархии. Тот вел себя так, словно вообще не собирался возвращаться. Но Федор не имел ничего подобного на уме, а просто решил воспользоваться случаем и обезопасить свое состояние. Мало ли что. Война идет. Фортуна переменчива. А так деньги будут в безопасности.

Оставив казначея при своих сомнениях, он вернулся в лагерь и быстро собрался. Брать ему было особенно нечего. Доспехи, да пару смен белья. Попрощавшись с Урбалом, на которого временно возложил обязанности командира хилиархии и с Летисом, не понимавшим, куда его друг отбывает в самый разгар военной кампании, когда вот-вот и уже понадобится собирать большой пир победителей на Форуме, Федор отбыл из лагеря.

— Вернусь через месяц, — сообщил он своим друзьям, забираясь на коня.

Повозку с золотом под охраной своих людей он уже отправил вперед с приказом присоединиться к отряду, двигавшемуся по дороге в Капую, командовать которым было поручено его старому знакомому Адгерону.

— Далеко едешь? — поинтересовался Урбал.

— Далеко, — ответил задумчиво Чайка, — на юг. Хотел бы я тебе сказать больше, но не могу. Прощайте. Всыпьте тут без меня римлянам, как следует.

— Быстрее возвращайся, — заметил на это Летис, — а то к твоему приезду война уже закончится. Говорят, скоро подойдут подкрепления и мы, наконец, проломим эту чертову оборону.

— Ну, если так, — заметил на это Федор, оглянувшись на полыхавшие предместья Рима с вершины холма на котором состоялся этот разговор, — когда будете жечь город, оставьте в неприкосновенности здание сената, чтобы я мог на его стене написать что-нибудь бранное для потомков.

— Не дождешься, — буркнул Летис, — его мы сожжем первым.

Выступив вечером, и передвигаясь довольно быстро по Латинской дороге, свободной от римлян, первую остановку отряд Адгерона сделал только у Палестрины. Сгоревшая крепость возвышалась безмолвной громадой в стороне от дороги.