Ганнибал великий - Страница 99

К оглавлению

99

У ворот их встретила многочисленная конная охрана, начальник которой, бесцеремонно остановив отряд Ларина, спросил:

— Кто такие и зачем явились в Урканак?

— Посол Великой Скифии к царю Палоксаю, — гордо заявил Леха, — открывайте ворота.

Глава двенадцатая
Старейшина Иседон

Самого Палоксая на месте не оказалось. Он был в отъезде, на севере страны, и должен был прибыть не раньше чем через неделю. Но Леху незамедлительно принял его ближайший помощник Иседон, — старейшина самого уважаемого здесь рода, как он представился.

— Мы рады приветствовать в наших землях посланца грозного Иллура, — произнес седовласый Иседон, одетый в длинное серо-зеленое платье, похожее на балахон, что сильно отличало его ото всех виденных здесь Лехой прежде скифов, — да продлят великие боги его дни.

Узколицый Иседон, на голове которого красовалась небольшая войлочная шапка, делавшая его похожим с точки зрения морпеха, на крестьянского старосту, даже поклонился. «Боится, — едва не расплылся в улыбке скифский адмирал, разглядывая странно одетого вельможу, — значит, уважает. Зараза». Составив первое впечатление, он решил, что старик действительно пользуется здесь большой властью и можно провести с ним первый раунд переговоров, дожидаясь царя.

— И я рад, от имени Иллура, царя всех скифов, приветствовать вас в этом замечательном замке, — Леха неумело поклонился в ответ на приветствие Иседона, стукнув себя кулаком по нагрудному доспеху.

Морпех от природы не был слишком наблюдателен, но даже от него не ускользнуло легкое раздражение, промелькнувшее на лице первого помощника царя. Впрочем, это длилось всего мгновение. И вскоре Иседон снова расплылся в слащавой улыбке, пригласив его за стол.

Разговор происходил в одной из небольших палат царского замка, куда Леху, сразу после прибытия и вручения грамоты, пригласили отведать великолепный ужин. На столе громоздилось множество дичи и рыбы на золотых блюдах. Вино в кувшинах и всевозможные деликатесы, от которых у морпеха, проголодавшегося за день скачки, быстро потекли слюнки. Вдоль стен стояли слуги, готовые исполнить любое приказание.

— Боюсь, вам придется обождать, — посетовал Иседон, отщипывая длинными сухими пальцами немного от бока закопченной рыбы, — наш мудрейший Палоксай, отправился на охоту в леса возле острова Певка. Он большой любитель загнать кабана и не вернется, пока не сделает этого.

— И долго его придется ожидать? — не очень дипломатично поинтересовался скифский адмирал, усаживаясь на дубовый стул со спинкой, испещренный грубой резьбой.

— Быть может, несколько дней, — туманно ответил Иседон, — возможно, неделю или больше.

«Мутит что-то этот староста, — подумал Леха, разглядывая стол, — Да и говорит так, словно взглядом меня просверлить хочет. А впрочем, политики все такие. Наши старейшины, не лучше выражаются».

— Тогда мне придется где-то жить все это время, поскольку Иллур просил меня непременно с ним переговорить, — попросил Леха, тоже налегая на рыбу, которой здесь было великое множество, — и прикажите расселить моих людей.

— Я позабочусь обо всем, — наклонил голову Иседон.

На некоторое время переговоры приостановились, — они оба молчали, предаваясь еде. Особенно Леха Ларин, мгновенно позабывший про условности, едва оказался за богатым столом. Но, выпив чарку вина и отведав местной дичи, обильно политой каким-то красным и сладким соусом, Леха вспомнил таки зачем сюда прибыл. Но решил начать издалека.

— А что геты, тихо себя ведут? — спросил он, откусывая яблоко.

Иседон бросил на него сначала удивленный, а потом изучающий взгляд, но ответил все также неспешно.

— С ними у нас мир. Особенно сейчас, — проворил старик, — Весь прошлый месяц у них были праздники, на которых наш царь Палоксай даже принимал участие. Но сейчас настало время молитв и принесения жертв своим богам. В такое время они не воюют.

— А в кого они верят? — не задержался с вопросом Леха, слегка откинувшись на спинке массивного стула, явно сработанного местными мастерами, и приготовился выслушать рассказ. Ожидания его не обманули.

— Они верят в бессмертие, — заявил Иседон, посмотрев на пламя большой сальной свечи, чадившей перед ним на столе, — и хотят после смерти попасть к Залмокису, своему верховному богу, что живет на юге, в подземелье неприступной горы Когайнон. Каждые пять лет они отправляют к нему посланников, выбрав самых достойных.

— И что посланники, — решил Леха поддержать разговор, — возвращаются довольные? Залмокис всем помогает?

Иседон вновь вперил в представителя Иллура странный взгляд, словно не мог уразуметь того, что произнес гость.

— Посланнику сообщают все просьбы, — нашелся, наконец, Иседон, кашлянув в кулак, — и бросают с горы на врытые в землю копья. Если посланник умер, значит, бог услышал просьбы смертных. Если же остался жив, то геты выбирают другого, более достойного посланника.

Леха чуть не подавился, услышав развязку истории. Дальше слушать про племена гетов ему стало не интересно. Как-то они с посланниками не правильно обращались.

— А что с греками у вас, — закинул он новую удочку, — не конфликтуете?

— С греками мы больше торгуем, — улыбнулся Иседон, и на его лице снова появилось слащавое выражение, — Купцы из Том бывают в наших землях. Из Истра приплывают. Из Одесса. Охотно закупают зерно, скот и кожи. Нам это выгодно.

— Да, торговать, не воевать, — срифмовал захмелевший скифский адмирал, решив, что этот староста неровно дышит к грекам и о главном следует переговорить лично с царем.

99