Ганнибал великий - Страница 36

Зная о судьбе римских пленников, которых Ганнибал после победы у Канн предлагал выкупить сенату Рима, Федор Чайка не был удивлен. Десять пленных римских военачальников из числа наиболее высокопоставленных были Ганнибалом освобождены под личную клятву вернуться и отправлены с посольством в Рим. Сенату предлагалось выкупить тысячи своих пленных солдат, среди которых к тому же находилось множество родственников жителей Рима. Несмотря на то, что лишних солдат у Рима не было, сенат демонстративно отказал Ганнибалу, сообщив, что не ведет переговоров с врагом государства на его земле. И тогда Ганнибал в бешенстве казнил часть из них, большинство, все-таки, оставив в живых, но продав в рабство греческим работорговцам. Так закончили свое существование легионы Павла и Варрона. Часть из которых, впрочем, еще пряталась в окрестностях Венузия, не слишком далеко от места сражения. Но эти побежденные солдаты находились в деморализованном состоянии и не представляли для армии Карфагена угрозы. Потому Ганнибал не стал тратить время на их полное уничтожение, а увел армию в сторону Капуи и вот теперь продвигался к Риму.

Участь пленников, которых сенат не пожелал спасти, наверняка была известна и жителям Палестрины, ведь ехали они по этой же дороге. Власть Рима на этих землях была давней, как и ненависть к ее противникам, а потому никто из жителей городка не пожелал сдаваться в плен карфагенянам.

Федор наблюдал за битвой из лагеря, что был выстроен неподалеку на одном из холмов, которыми изобиловала эта горная местность. Осадные орудия, которые охраняла его хилиархия, сыграли в этой победе не последнюю роль. И когда, разрушив ворота и часть стены, пехотинцы Атарбала вместе с кельтами, ворвались в город, участь Палестрины была решена. Командир африканцев приказал поджечь город, чтобы римским разведчикам, замеченным нумидийцами у дальних холмов, было отлично видно, как приближается непобедимая армия Ганнибала. Приказ был исполнен и пожар полыхал всю ночь, а утром, когда дым еще поднимался над развалинами, армия двинулась дальше.

«Неужели этот город оборонял Марцелл и он теперь погиб, — думал Федор, облаченный в доспехи, осторожно шагая в штаб в сопровождении Териса и поглядывая на столбы дыма, — жаль, если так. Я хотел убить его сам».

Федор пробыл в штабе недолго, получив те же указания, — охранять обоз. Но ушел оттуда не сразу, а задержался, поскольку Атарбал допрашивал пленного римского солдата. Из рассказа раненного выяснилось, что город яростно защищался совсем не потому, что обороной командовал Марцелл. Отражение штурма организовал его заместитель, а сам сенатор ушел незадолго до начала осады с несколькими сотнями легионеров в сторону Рима, получив оттуда какой-то приказ. Какой именно, солдату было неизвестно. А все офицеры гарнизона были мертвы.

— Наверняка его перебросили на другую сторону хребта, поближе к Аппиевой дороге, — высказал предположение Атарбал, посмотрев на Федора, — Чтобы укрепить оборону там и помешать самому Ганнибалу, который уже приближается к Остии.

И добавил пренебрежительно:

— Из оставшихся в живых римлян, Марцелл сейчас последний опытный военачальник, достойный Ганнибала, который и с сотней солдат может стать нам преградой. Остальные, — просто слабаки. Так что, Федор, нам осталось недолго воевать.

— Остия — морские ворота Рима, — заметил неожиданно для себя Федор, — там ведь должен стоять флот.

— Ты неплохо осведомлен, — кивнул Атарбал, нахмурившись и обдумывая слова пленного, словно Чайки рядом уже не существовало, — можно подумать, ты там уже бывал.

— Я же командир разведчиков, — заметил на это Федор, напрягшись, что не ускользнуло от Атарбала. И тогда он решил сказать полуправду, что могла успокоить возникшие подозрения, — а, кроме того, я действительно там бывал. Еще задолго до войны. Ведь я родом из далеких северных земель, был моряком. И однажды мы заходили в Остию с товаром.

Атарбал посмотрел на Федора с некоторым интересом. Похоже, слова командира двадцатой хилиархии его удивили.

— Так ты был купцом до войны?

— Не купцом, — нехотя пояснил Федор, — а солдатом. Я плавал охранником на торговом корабле.

— Да, припоминаю, — ухмыльнулся Атарбал, погладив бороду, — Юзеф рассказывал мне, что ты приплыл в Карфаген откуда-то из дальних пределов, куда еще не заплывал не один карфагенянин.

Федор молча кивнул.

— Но, мне все равно, откуда ты, Федор Чайка, — добавил Атарбал, присаживаясь в огромное кресло к столу, отделанному золотом и слоновой костью, на котором лежал свиток папируса. — Главное, что ты хорошо служишь. И доказал свою верность Карфагену. Ты можешь идти.

Чайка поклонился и направился к выходу из шатра.

— Что же, не будем медлить, — услышал он, уже выходя, голос командира африканцев, — До Рима уже недалеко. Юзеф, пиши приказ.

Еще двое суток корпус африканской пехоты, усиленной кельтами и нумидийцами, медленно продвигался по долине, зажатой с двух сторон горами, то и дело встречая завалы и кордоны на своем пути, но мощной обороны нигде не было организовано. Несколько раз авангард, состоявший на этот раз из кельтов, подвергался нападениям. В первый раз это была засада, устроенная у переправы через горный ручей, где засели римские лучники и манипула пехоты. Римляне спустили со склона камнепад, грохот которого донесся даже до Федора, передвигавшегося на повозке впереди своей хилиархии, но в самом конце колонны. Как потом оказалось, римляне из засады успели уничтожить целую спейру кельтов, а вторая по большей части погибла под камнями. Но, оставшиеся в живых разъяренные убийством своих воинов кельты, вскарабкались по склону и изрубили засевших там легионеров в куски.